«Искупление» (2007)
«Обретённые любовью. Разлучённые страхом. Спасённые надеждой»
(слоган фильма)
«— Дорогая Сесилия, всё может начаться заново. Жизнь, которую я воображал себе во время той вечерней прогулки. Я снова могу стать человеком, который на закате, в лучшем своём костюме, шёл тогда через парк, предвкушая то, что сулило мне будущее. Человеком, который с искренней страстью занимался с тобой любовью в библиотеке. Эта жизнь может начаться заново. Я непременно вернусь, чтобы найти тебя, любить, жениться и жить, не зная позора. Я просто начну всё заново.»
(цитата из фильма)
Человеку, принявшему непростое решение отныне и впредь считать себя разумным, свойственно со временем менять свои убеждения, переосмысливая их с учётом свежих поправок или меняя вектор выбранного направления чуть ли не на противоположный. Я уверен, что такой путь саморазвития является наиболее верным: подвергать критике любые поступающие извне вводные, постигать сложную науку абстрагирования от собственного эгоцентризма хоть и в ущерб личным интересам, но зато на благо окружающего мира. Возводить же свою личность в абсолют, требовать от окружающих ежедневных подношений на алтарь собственного величия и значимости, считать свою точку зрения на что бы то ни было единственно верной и достойной незамедлительно быть отлитой в бронзе — фу, мерзость какая. Что, люди на самом деле думают, что ради этого действительно стоит жить?
На мой взгляд, такое самомнение и самолюбование свойственно и простительно лишь детям и так и не сумевшим выскользнуть из петли бесконечного отрочества бедолагам. Нет ещё у этих личинок разумных людей некоего критичного отдела головного мозга, способного в нужный момент одёрнуть зарвавшегося хозяина и заставить того задуматься, а верно ли он поступает. При должном уходе и непрестанной тренировке этот раздел способен даже получить практически неограниченную власть над человеческим сознанием, подавляющее большинство времени храня молчание и вступая в дело лишь в крайних случаях, когда без наложенного им вето ситуация угрожает стать непоправимой. Как считаете, хорошо это или плохо — иметь в собственном сознании беспощадного цензора, не позволяющего телу откатиться до состояния безвольного раба или кровожадного монстра?
Взрослых личностей, которые по тем или иным причинам решили изменить своё мировоззрение, окружающие очень часто недолюбливают и всячески презирают, величая «переобувальщиками». Я же считаю, что переобуваться правильнее и полезнее для психического и соматического здоровья как отдельно взятой личности, так и человеческого сообщества в целом. Иначе можно так и шагать к светлому будущему в тех же окровавленных сапогах, которыми забивали до состояния куска мяса несогласных восемьдесят лет тому назад бравые ребята из специальных отделов, под копирку переписывать речи одного рейхсканцлера, заменяя лишь национальность целевой аудитории на нужную, непрестанно давить и калечить всё и всех, что непонятно и чуждо твоему привычному укладу жизни. Избави вас Создатель случайно оказаться рядом с человеком, который не переобувался всю жизнь, причём в тот момент, когда тот решит устало скинуть запылённую на марше обувь и позволит себе расслабиться в беседе.
А дети на то и дети, что воспринимают за чистую монету и лживые посулы красивых слов, и выдуманные ими же самими миры. Это потом им предстоит узнать не самую приятную новость, что мир вертится отнюдь не вокруг их бесценной и незаменимой личности. Умные дети в своих поступках порой напоминают некоего великого стратега или гениального геополитика, с одинаковым интересом и помогающего перейти бурный ручей времени перемен своему школьному приятелю, и отправляющего на кровавую бойню с билетом в один конец десятки тысяч молодых ребят, во имя Вселенной и хлебной корочки. Чувствуете схожесть? Нет критики к собственному состоянию, нет эмпатии к желаниям и мыслям других, лишь непомерная жажда новых знаний и ощущений да нестерпимый болезненный страх между лопатками от осознания того, что всё это не бесконечно.
Тринадцатилетняя Брайони ещё слабо разбирается в психологии человеческих взаимоотношений, но в силу своих детских непосредственности и максимализма твёрдо уверена в обратном. Она пишет небольшие пьесы, наделяя придуманных героев внешностью и чувствами людей из своего окружения, для Брайони это сродни игре в куклы, но c неограниченными возможностями бурной фантазии маленькой писательницы. Её старшая сестра Сесилия и сын служанки Робби влюблены друг в друга с той пылкостью и страстью, на которую способны, кажется, лишь впервые полюбившие. Да и Брайони любит их обоих, только по своему, по детски.
Вся эта идиллия заканчивается внезапно и моментально, когда излишне впечатлительная девчонка два раза за день натыкается на занимающиеся сексом парочки. Первой парой оказываются Сесилия и Робби, но Брайони пока что ничего не знает о сексе и думает, что Робби пытался причинить вред её сестре, поэтому она так громко стонала в библиотеке. Парня из состава второй пары она разглядеть не успела, но вот девушкой оказалась её кузина Лола, над которой было совершено насилие. Фантазия Брайони быстро дорисовывает необходимые моменты, поэтому в данных полицейским показаниях девочка тверда и неуклонна — Лолу изнасиловал именно Робби, а она сама оказалась свидетельницей произошедшего. Парня моментально отправляют в тюрьму, Сесилия ссорится со всеми родственниками и бежит из дома, а потом начинается Вторая Мировая война.
Робби попадает на фронт (как я понял, что-то вроде российского штрафбата, когда преступникам позволяли кровью искупить свою вину) и сражается с немцами во Франции. Сесилия работает медсестрой в госпитале, порвав все отношения с семьёй м не желая прощать поступок младшей сестрёнки. Брайони тоже учится на медсестру, по мере сил помогает раненым солдатам в госпитале, а по ночам пишет новую пьесу, пытаясь понять и осознать масштабы содеянного ею. Ведь если мальчишки в восемнадцать лет уже достаточно взрослые, чтобы умирать, то девчонки уже достаточно ответственные, чтобы испытывать горе и раскаяние.
Классная картина, которая умело задаёт вроде как избитые и банальные вопросы зрителю, не скатываясь при этом в пошлость. Стоит ли доставать со дна души осколки разбитой жизни, или их уже не суждено склеить обратно, как и кусочки старинной вазы? Имеют ли право на жизнь, пусть и придуманную, тени покинувших нас людей? Кому вообще нужно это искупление — всевышнему корректору или грядущим поколениям с горящими сердцами? Замечательный фильм, великолепие которого подчёркивает и такая невообразимая и земная красота Киры Найтли, и звенящая синева глаз Джеймса МакЭвоя. Режиссёр даёт зрителю именно то, чего многие из нас были лишены в реальности — красота, любовь — поэтому ему хочется безоговорочно верить. Сможем ли мы в реальности набраться смелости искупить свои поступки или продолжим шагать куда-то вдаль, так и не переобувшись? Покажет лишь время, а рассудит любовь.
Интересный факт
Премьера фильма открывала ежегодный Венецианский кинофестиваль. 35-летний Джо Райт стал самым молодым режиссёром за всю историю этого престижнейшего кинофорума, который удостаивался такой чести.
Моя оценка: 9 из 10
